Человек живет в
трех мирах. Первый мир – мир видимый, то внешнее, что окружает нас
со всех сторон, что мы воспринимаем посредством пяти органов чувств,
что складывается и хранится в нашей памяти, словно в некой кладовой
души, и потом перерабатывается в воспоминания, образы, картины,
фантазии, планы, умозаключения, в тучу помыслов, которые беспрерывно
вращаются в нашем уме.
Второй мир –
невидимый, духовный мир, он недоступен для наших телесных чувств, он
не виден глазам, не слышен слухом, он недоступен для осязания, в
него нельзя проникнуть даже через наши суждения и мысли, его нельзя
выразить человеческим словом. Этот мир открывается человеческому
сердцу действием Божественной благодати: человек видит как бы тени
этого неведомого мира, ощущает его бытие, и затем это ощущение
меркнет и теряется. Как будто Господь показал на мгновение луч
небесного света и сказал: «Иди и ищи теперь этот свет». Где и как
его искать? Во внешнем мире найти его невозможно, но в самом
человеке есть третий мир – его собственное сердце, та область, где
соприкасаются духовное и телесное, небо и земля.
Сердце человека –
ворота, через которые он может войти в неведомую для него область
духа. Оно тот «просвет», сквозь который он может увидеть на какие-то
мгновения красоту Небесной Церкви, Рая, потерянного Адамом и вновь
обретенного для человека Христом. Через сердце лежит путь человека
от ада к Раю, но наше сердце – греховное и страстное – закрыто, как
бы заперто на ключ. В нем кипят страсти, желания, похоти, которые
колеблют и кружат помыслы, и душа человека находится в каком-то
темном хаосе. Он не знает своего собственного сердца, он не
чувствует свою собственную душу; он открыл себя для впечатлений
видимого мира, ищет этих впечатлений и живет ими. Он что-то хочет от
этого мира, он приспосабливается к нему, ищет его помощи,
обдумывает, как завоевать его дружбу. И в этой гуще страстных
помыслов, точно в клубах пыли, вздымаемых ветром, проходит вся
жизнь.
Прозрение наступает
обычно в момент смерти. До этого последнего мгновения человек
уверен, что этот земной мир – его. Но вот он видит, как все
исчезает, все покидает его, все оказывается призраком, сновидением,
и он остается лишь с тем, что сумел стяжать в своем сердце.
Потому-то и страшна так для демона память человека о смертном часе.
Демон старается усыпить человека, заставить его забыть, что все на
земле проходит, вовлечь его в круговорот мирских дел. И чаще всего
это ему удается: в этом сне, в этом круговороте незаметно, час за
часом, день за днем, год за годом проходит вся жизнь, и человек
пробуждается только у самого края своей могилы и слышит хохот
демона, который так ловко и так страшно обманул его. Все, к чему был
привязан человек, все, что он любил, все, что он стяжал,– все тает и
исчезает, как ночные тени на рассвете. Человек понимает, что безумно
растратил, как бы убил самое ценное, что дал ему Бог,– время для
спасения.
Поэтому первое
аскетическое правило – помнить о смерти. Апостол Павел пишет: не
упивайтесь вином, от которого бывает распутство,
то есть блуд. Богатство и наслаждения этого мира – то же вино,
которое не дает истинной радости, хотя и опьяняет человека; и в этом
вине также есть блуд: душа – невеста Христова,– прилепляясь к
чуждому ей материальному и земному, изменяет Богу и блудит с миром.
Господь сказал:
где богатство ваше, там сердце ваше.
Сердце, которое своими страстями привязано к миру, закрыто для Бога.
Мир опьяняет человека, а память о смерти отрезвляет его. Она все
расставляет по своим местам. Большинство людей, по внушению демона,
старается не думать о смерти, стремится забыть о ней, как будто ее
нет. Видя вокруг себя картины смерти, даже находясь у самого
гроба своих близких, люди, несмотря ни на что, продолжают думать,
что смерть обойдет их стороной, что все умирают, а они не умрут.
Люди вытеснили память о смерти из своего сознания и живут так, будто
земля – их вечный дом.
Поэтому, когда
пробуждаешься, думай, что, быть может, этот день для тебя последний.
Когда встаешь с постели, помышляй, сколько людей умерло в эту ночь;
когда идешь по дороге, приводи себе на память, что вся наша жизнь –
это тоже дорога, от рождения до могилы, и каждый день – шаг,
приближающий нас к смерти. Когда садишься за трапезу, вспоминай, что
сам станешь пищей червей. Когда чувствуешь в сердце черный огонь
похоти, представляй, что будет с человеком, к которому ты питаешь
вожделение, через несколько дней после его смерти, как это тело,
соблазняющее тебя сейчас, начнет источать невыносимый смрад. А что
представляет собой мертвец в могиле? Наверное, самое отвратительное
– это вид разлагающегося трупа, который превращается в сукровицу и
гниет. Вот, оказывается, к чему ты питал вожделение...
Если в сердце твоем
вспыхнет багряное пламя гнева и ненависти, вспомни, что и ты, и твой
враг будете лежать рядом, в одной земле, и тогда уже нечего будет
вам делить, нечему будет завидовать. Когда душа предстанет пред
вечной правдой Божией, то все земное покажется ничтожным. Чему
завидовать, если время и смерть отнимут все?
Когда человек
ложится спать, то пусть он помышляет, что постель его – гроб, сон –
смерть, ночная тьма – мрак могилы, и молится, чтобы Господь
помиловал его, если эта ночь станет для него последней. Когда нашу
душу влекут к себе и пленяют мирские утехи и развлечения, то
вспомним, что, быть может, Ангел смерти уже послан, чтобы взять нас
с собой. В чем застанет нас этот незваный и нежданный гость?
Память о смерти
вначале кажется страшной, но когда человек привыкнет к ней, то он
чувствует, что она освобождает его от рабства этому миру, от оков
страстей, от гнетущих помыслов, которые, как ноша, давят на него. Он
начинает любить память о смерти, она представляется ему
целомудренной подругой, верным другом, всегда готовым утешить в
скорби.
А самое главное, память о смерти учит человека, что истинный смысл
дарованной ему жизни не в кружении в земной суете, а в приготовлении
к вечности.
Поэтому память о
смерти – это путеводитель к Богу. Приобретается она через понуждение
себя, усилием воли. Первоначально нужно уделять хотя бы несколько
минут в продолжение дня, чтобы размышлять о том, что вся земля –
огромная могила, в которую ушли бессчетные поколения; мы попираем
эти могилы, но скоро и нас покроет земля. Мы должны просить Господа,
чтобы Он дал нам память о смерти как дар благодати. Произнося же
слова молитвы, должны помышлять, что, быть может, эта молитва будет
в нашей жизни последней.
Даже в природе ищи
для себя напоминание о смерти. Видишь заходящее солнце, увядающий
цветок, птицу, улетающую вдаль,– помни, что подобно сему проходит и
жизнь человека. Скажи неверующему о смерти – он обидится или
огорчится: для него смерть – тупик, черная яма, конец всех надежд,
переход из бытия в небытие. А для христианина смерть – завершение
земного пути, экзамен за всю прожитую им жизнь и раскрытие того, что
он стяжал в течение ее в своем сердце.
Поэтому память
смертная для христианина – это могучее оружие в борьбе с демоном,
который хочет, чтобы человек мыслил себя лишь частицей видимого
мира, горстью земного праха. Здесь, на земле, мы похожи на людей,
которые плывут в лодке по течению реки. Река – это время, которое
бесшумно течет день и ночь, и в поток этот нельзя войти дважды. Рано
или поздно лодка достигнет устья реки, которая вливается в океан – в
вечность. Там, в вечности, время свое существование прекращает. Если
бы люди, в том числе и мы сами, помнили, что все на земле проходит,
все рожденное умирает, то, наверное, меньше было бы зла в этом мире,
чище была бы человеческая душа, яснее видели бы мы истинную цель и
смысл нашей жизни.
|